Днём часики тикают почти неслышно. А вот ночью, когда город за окном затихает, они начинают отсчитывать свои драгоценные секунды нарочито громко и немного навязчиво. Секундная стрелка светится в темноте и «тик-такает» размеренно, круг за кругом, в очерченном квадрате двойной рамочки, чем-то похожей на открытые створки окошка.
Эти часики твой замечательный подарочек мне. На одной створке вставлена наша любимая фотография, а на второй – сами часики. Ты любишь делать такие символические подарочки, просто так, без повода. И искренне радуешься, когда находишь тёплый отклик в глазах того, кому даришь. У тебя щедрая душа и доброе сердце. Ты - очень хороший человек.
Ты родилась на этот свет с улыбкой на лице. Таких детей называют солнечными. Они рождаются в любви, и именно поэтому их души открыты миру, эти дети очень красивые. На фотографии тебе годик, ты уже сделала свои первые шаги по земле и уверенно называешь меня мамой. Уличный фотограф не упустил тогда такой важный момент, спасибо ему. Он работает на этой площади до сих пор, но таких замечательных чёрно-белых фотографий давно не делает.
На фото я присела рядышком и поддерживаю тебя двумя руками. Начиная с того момента, ты постоянно будешь ощущать мою поддержку. Я долго не буду выпускать твою ручку из своей, наверное, слишком долго… Но однажды ты решительно освободишь свою руку и, словно птица, ставшая на крыло, упорхнёшь в след за своей судьбой.
Сегодня не могу долго уснуть. Так бывает, когда я сильно скучаю по тебе. Часики тикают, а я шепчу им в такт, пока не усну… Храни тебя Бог! Храни тебя Бог! Я молюсь о тебе, моя девочка.
Знаешь, милая, больше всего на свете я люблю Бога, твоего папу и весну, потому что это они подарили мне тебя!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Насіння (The seed) - Калінін Микола Це переклад з Роберта У. Сервіса (Robert W. Service)
I was a seed that fell
In silver dew;
And nobody could tell,
For no one knew;
No one could tell my fate,
As I grew tall;
None visioned me with hate,
No, none at all.
A sapling I became,
Blest by the sun;
No rumour of my shame
Had any one.
Oh I was proud indeed,
And sang with glee,
When from a tiny seed
I grew a tree.
I was so stout and strong
Though still so young,
When sudden came a throng
With angry tongue;
They cleft me to the core
With savage blows,
And from their ranks a roar
Of rage arose.
I was so proud a seed
A tree to grow;
Surely there was no need
To lay me low.
Why did I end so ill,
The midst of three
Black crosses on a hill
Called Calvary?
